(7 оценок, 4,86 из 5)
Загрузка...
Название этого рассказа в переводе с латинского означает — Свобода
Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Синий не с краю. Так что на фоне ядовитого яркого неба, радугу видно отчетливо. Широкое необъятное коромысло свободно раскинулось вдоль всего горизонта. Обычно в таких случаях говорят: «Какая же красота!» Теперь, едва ли. Несмотря на свою мощь, могучие воздушные потоки, словно пуховая перина, бережно, а может быть, даже ласково придерживая, несут вперед, ввысь. Широкие поля, нивы, словно бескрайний клетчатый плед раскинулись далеко-далеко, размыто исчезая где-то за линией горизонта. А теплые потоки воздуха, все так же бережно несут вперед, то чуть снижаясь, то снова набирая высоту. Вот пролетев через величественную арку разноцветной радуги, взору открываются совершено иные виды. Будто вены и артерии, многочисленные реки и ручьи растекаются куда-то вдаль, чтобы там, далеко, воедино слиться с могучей бездной морской. Еще дальше, еще чуть ниже. И вот перед глазами иные картины. Густые бархатные ковры ярко зеленого цвета. Это прижатые друг к другу пышные кроны деревьев застилают землю плотной пеленой, поражая своим разнообразием. Они, как те бескрайние поля тянутся куда-то далеко – далеко, чтобы в один момент оборваться на вершине отвесной скалы, у подножия которой словно бунтарь, неистовствует морская пучина. Или, например, наоборот, дойдя до окраины, остановившись на самом краю, замереть от увиденного, от ощущения того, что теперь едва ли может привести в простой человеческий восторг. Меж двух могучих скал, поросших разноцветным многолетним мхом, раскинулись темные воды не столь широкой реки, но тем не менее, наводящие страх своим величием и спокойствием. И увы, только теперь начинаешь задаваться вопросом – что это? Откуда? Почему это было неведомо где-то там, когда ты крепко стоял на ногах? Ответа также, увы, нет, да он и не столь важен, по крайней мере, теперь. Теперь, когда остается лишь любоваться, украдкой стоя в стороне, хотя, вероятно, и это не так уж худо. Отвесные, пологие, крутые и не очень. Фьерды. Почему это творение Божье не есть одно из Чудес Света? По мне, так это несправедливо. Точно несправедливо.
И снова ввысь, дальше. Снова нескончаемые леса, степи, поля, скалы, горы, реки, моря и океаны. Только пролетая над всем этим многообразием несостоявшихся и не совсем Чудес, начинаешь понимать всю бессмысленность того, что было до. За чудесами начинаются города, поселки, села и деревни. Можно снизиться, знакомые места. Вот-вот еще немного, через дорогу в арку и правее. Уставший, тихий, незаметный, но от этого не теряющий своего тепла и притяжения. Чуть ближе, протяни руку. И вот пальцы утопают в прозрачной желтизне былого образа величиной в несколько этажей. И снова мысль: «Теперь едва ли».
Опять. Опять поток воздуха уносит ввысь. Да так, что в ушах все заложило. «Ну и хорошо» — промелькнуло в голове, — «Та естественная тишина невыносима». Разноцветное коромысло по-прежнему на своем месте. Висит, весело поблескивая в отражении солнечных лучей. «Ну и что?» — мысль из прошлого, никак не отпускающая. Времени немного, надо двигаться дальше. Опять реки, опять леса и снова нескончаемые поля. Кажется здесь, надо немного притормозить, да, да притормозить и снизится. «Что это?» «Очередное несостоявшееся чудо?» Широченные степи ярко белого, слепящего цвета, то там, то тут разрываемые на части огромными, а местами просто до неприличия громадными белыми валунами разнообразных форм. «Где я?» Без ответа вопрос остается лишь несколько секунд. «Всегда хотел вот так вот просто постоять посреди этого ужасающего чуда, почувствовать, как твои ноги утопают в толстом слое девственно чистого снега…» «Теперь, едва ли».
Снова на высоте, снова вперед. Времени совсем мало, можно и не успеть. Опять необъятные зеленые ковры, растянувшиеся на многие-многие километры. Можно снизится, чтобы сначала чуть коснуться макушек едва ли известных, а в большинстве своем и вовсе обреченных на неизведанность деревьев, а мгновение спустя, резко проткнув собою плотный слой до неприличия зеленой листвы и хвои, очутится на поверхности совершенно иного мира. «О лесной житель, не суди строго того, кто, как гром среди ясного неба упал тебе голову (вероятно каламбур здесь неуместен), нарушив тем самым твою идиллию». «Поверь, без злого умыла, едва ли». «Со мной подобное впервые». «Постой, иль нет?» Встав на ноги, на которых еще не до конца растаял снег, принесенный с белых степей, и оглянувшись вокруг, многое покажется знакомым. Плотный слой еловых иголок вперемешку с уже успевшими пожелтеть, а кое-где и вовсе отжившими свой век листьями. Сотни тонких и не очень веток, волею судеб, оказавшихся там, где они оказались. Миниатюрные лучи света, проникающие в это «темное» царство лишь с одной целью – не дать угаснуть маленькой искре, именуемой жизнью. Оглянувшись вокруг, вдруг еще раз ловишь себя на мысли, что все это, все вокруг ты уже видел, а вероятно может просто чувствовал. Посмотрев себе под ноги, можно увидеть, как тот самый растаявший снег, принесенный с тех самых белых степей, маленькими прозрачными струйками стекая с ног, образует небольшие ручейки. Можно увидеть, как к этим ручейкам вдруг начинают сбегаться различные обитатели этого волшебного царства. Кто-то просто пробегал мимо (согласен звучит нелепо, но правда чистая), а кто-то побросав свои дела, бросился с теми, кто услышал эту новость от тех, кто просто пробегал мимо. Большие и маленькие, хищники и мало на них похожие. Вода, как часть той искры, которая поддерживает жизнь в очередном непризнанном Чуде Света, объединяет всех. Как оказывается немного нужно для счастья. Едва ли это дано понять каждому. Что сказать? Все-таки здорово ощущать себя полезным, пусть и в таком незначительном деле, пусть и боясь пошевелиться, а от этого не имея возможности получше разглядеть все происходящее. И вот напившись, а кто-то, вероятно, и успев пополнить запасы, наверняка природа додумалась и до этого, жители снова возвращаются к своим делам. Теперь можно чуть нагнуться, а почему бы и вовсе не встать на корточки, чтобы все-таки сполна налюбоваться всем происходящим. Негромко похрустывая еловыми ветками под коленями, параллельно озираясь, дабы не раздавить кого-либо из замешкавшихся членистоногих и не только, погружаешься в абсолютно необъяснимый человеческим языком мир. Мир – мечту. Доходит и до идиотизма: «Почему я не жук?» «Нет, что подобное уже определенно происходило. Может где-то читалось, а может даже и писалось…»
И опять облака, как клубы дыма, теперь чуть жестче ударяя по лицу, несут дальше. Времени совсем мало. Что-то, вероятно, и не успеть. Может просто вспомнить? Просто что-то вспомнить. Что-то из того, что было? Что? Первый день рождения? Первый подарок? Или нет, лучше Новый Год. Елка. Подарки под ней. Как сладко было то ощущение, как оно молниеносно возрастало по мере того, как ты, шлепая голыми ногами по паркету, приближался к тому, что по праву принадлежало тебе. И неважно кто это принес Дед Мороз или все-таки родители. И как же сложно было скрыть чувство разочарования, если подарок все-таки не оправдал твоих надежд. Нет, и это все не то. Времени слишком мало. Может вспомнить как прекрасны были июльские тополя, растущие вдоль дороги, которая вела куда-то туда, где непременно было хорошо. А зачем? Зачем, если выражения их лиц, да, да лиц тополей, мне всегда казались нелепыми, а порою даже глупыми. Просто я всегда боялся в этом признаться. Может просто шмыгнуть во двор? В простой детский двор, где всегда было много детворы, сверстников, шум, гам. Где в воздухе витало четкое ощущение неподдельного веселья. Может быть, может быть. Но нет, снова не то. Тогда дальше. Выбежать из двора, постоянно задевая ногами, то там, то тут торчащие из посеревшей и окаменевшей, словно асфальт земли корни тополей, все с теми же выражениями лиц. Из двора направо. Школа, снова двор, спешащие навстречу люди. Серые, запакованные. Снова тополя. Холодно, вдруг становится очень холодно. «Я же парю на месте». Надо двигаться, времени практически не осталось. Ничего не идет на ум, вспомнить нечего. Тогда просто идти дальше и пытаться разбудить в сознании хоть что-то, пока не стало совсем поздно. Безумно холодно. Улица за улицей, переулок за переулком. Просто прямо, без всякой цели. Самое главное ради чего? Или ради кого?
Пытаешься снова взлететь. Здесь делать нечего. Воспоминаний нет, как и времени, как уж более нет сил снова подняться ввысь. Промозглый, наполненный тысячами маленьких обжигающих льдинок, леденящий ветер, плотно обволакивает и словно невидимые тиски прижимает к черной, от уже немолодого снега земле. Вздох. Последний взмах надуманных крыльев, и из последних сил пронзая небосвод, минуя двор с окаменевшей землей, посеревшую от времени школу, еще двор, окончательно окунаясь в пронзительный холод будничного дня, оказываешься на пустынной мостовой. Здесь. Здесь все вроде как знакомо. Можно не оборачиваться, здесь никого нет, здесь все известно, и теперь, едва ли требует воспоминаний. Все, как всегда пустынно и безмолвно. Привычно. И лишь одинокая темная фигура, минуя улицу за улицей, переулок за переулком, отнюдь не просто так, а ради кого-то, быстро удаляется, чтобы в один момент окончательно исчезнуть.
* * *
Чувство невесомости обострилось. Легкие, словно магический туман облака и тишина, как будто все вымышленные двигатели резко остановились. Пауза, как последняя секунда перед прыжком, вдруг внезапно нарушенная сухим звуком выскользнувшей из-под ног табуретки и будто эхо отозвавшимся в легком скрипе, пока еще слышном, напряженной потолочной балки.