(7 оценок, 5,00 из 5)
Загрузка...
Герой этого рассказа, никак не мог предполагать чем может закончиться обычный, но не запланированный отпуск научного сотрудника…
Этот случай произошел со мной в Африке. Один мой друг, который по зову профессии, а значит и сердца, иначе и быть не могло, работал там археологом. Лично я к раскопкам никакого отношения не имел, но и дело было не в этом. Когда-то мы вместе учились в школе, сидели много лет за одной партой, даже собирались поступать в один университет, но не вышло. Ближе к концу школы, как я уже сказал, он заинтересовался археологией, а меня больше манили технические науки.
На протяжении жизни мы не переставали тесно общаться, сначала вдвоем, а уж после и семьями. Как-то в июле 1988 у меня выдался отпуск, практически целый месяц. Лабораторный корпус нашего института закрывался на ремонт, и в связи с этим весь профессорский состав, включая лабораторных работников, а также всех ассистентов в приказном порядке отправили в отпуск. Поэтому поводу я рапортовал своему другу, так как планировал некоторое время провести совместно и с пользой. Благо мы умели это делать. В ответе, который пришел практически незамедлительно, я узнал, что мой дружок находится с экспедицией в Уганде, в городке Маска на берегу озера Виктория, что не далеко от Кампалы – столицы этой прекрасной, по его словам страны. Честно говоря, зная обширный максимализм своего друга, находивший применение практически всегда и везде, а так же умение во всем, даже самом вычурном находить следы прекрасного, я не придал этому большого значения. Но эта идея меня заинтересовала. Тем более если брать во внимание, что супруга с внуками прекрасно проводила время на даче, так же занимаясь раскопками, но несколько иного рода. К вечеру того дня я принял решение на две недели отправиться в Африку, тем более я так никогда не был. В последней телеграмме друг писал, что было бы неплохо сделать прививки от малярии, брюшного тифа и прочей ерунды, но так как времени оставалось не так много, я принял решение обойтись без них.
Через пару дней я стоял у выхода из терминала аэропорта Энтеббе. Палящее солнце, от которого не помогал даже козырек пандуса, раскаленный асфальт и непонятные запахи, чем-то напоминающие запах тухнущих овощей и фруктов, рисовали не очень радужную картину. Вокруг шныряли чернокожие носильщики, просто прохожие, полицейские, а может и военные, по форме было сложно определить. Такси нескончаемой вереницей подъезжали к выходу, чтобы загрузить очередную толпу себе подобных и отчалить в неизвестном направлении. Мужчины казались все на одно лицо. Черные, как мазут лица, яйцевидной формы, с широко открытыми белыми глазами и еще более белыми зубами. С лиц этих людей практически не сходила улыбка. Глядя на них, можно было подумать, что ты попал не в государство, которое погрязло в безработице, голоде и разгуле смертельных инфекций, а в райское местечко. Даже если не так, то как минимум, в приличную страну, в который каждый из нас, непременно хотел бы жить. Что меня поразило больше всего, а в то же время заставило немного понервничать, так этот тот факт, что вокруг себя я не видел ни одного человека европейской наружности. Но к счастью, мое смятение было не долгим. Через некоторое время за мной приехал африканец, достаточного молодого возраста, может быть лет двадцати двух двадцати трёх и мы отправились на место дислокации экспедиции. Какие именно раскопки ведутся, друг в телеграмме не сообщил, да это и не имело особого значения для меня. Через пару часов езды мы оказались на месте. Я застал своего друга за сборами рюкзака, предназначенного к завтрашней поездке к месту раскопок. Тем самым мои надежды по поводу того, что работы ведутся где-то рядом и мне все-таки удастся отдохнуть после достаточно изнуряющей дороги, оказались ошибочными. Более того, выезжать пришлось сразу после полуночи, чтобы под утро быть на месте, а заодно преодолеть расстояние, аж в четыреста километров, пока не взошло солнце. В связи с этим, на отдых мне было выделено около двух часов, а затем все погрузились в старенький Фиат, отдаленно напоминающий микроавтобус, только со срезанной задней частью крыши и двинулись в путь. Сказать, что дорога была изнуряющей, не сказать ничего. После смертельно жаркого дня, раскаленный воздух, а вместе с ним и убийственная духота, практически не исчезли.
Мимо пролегали нескончаемые саванны с отдельно растущими кустарниками, поначалу казавшимися сухими и безжизненными, но при приближении вполне себе зелеными и живыми. Где-то в дали, как вкопанное в землю, паслось стадо носорогов. Саванны сменялись мертвыми пустынями с сухим и пыльным воздухом, а через мгновение мы попадали в зеленый оазис, поделенный на секции горными выступами, уходившими в сторону горизонта. Несмотря на сумерки, можно было разглядеть большое количество банановых и кокосовых пальм и еще большое количество неведомых мне деревьев, как елка увешанных разнообразными плодами.
Как и предполагалось, к утру мы были на месте. Лагерь уже стоял. Оказалось, что мой друг со своими коллегами будут работать в тандеме с британскими археологами. Целю поиска оказался какой-то английский форт, или что-то в этом роде, не столь далеко ушедший в историю, лет сто, сто пятьдесят. Инициаторами раскопок были англичане и немцы, а русские, по доброте душевной и за умеренную плату, согласились поделиться своим опытом, которого Слава Богу хватало. Не откладывая в долгий ящик, наши археологи взяли с места в карьер. Я же был предоставлен самому себе. Мне провели краткий инструктаж, куда ходить можно, а куда лучше не соваться, объяснив это тем, что в окрестностях, помимо диких животных, причем самых разнообразных, так же живут местные аборигены, которые к слову, не гнушаются поеданием себе подобных, т.е. каннибализмом, пусть это касается только умерших членов своего племени, но как известно, в каждом правиле есть исключения. Сначала я просто слонялся по пустыне, время от времени наблюдая за различными пресмыкающимися, в виде небольших ящериц, сороконожек и пауков, а затем практически обошел что-то вроде зеленого полуострова, который своей задней частью уходил в джунгли. Как раз туда мне ходить и не рекомендовали. Так что я сделал не более чем обзорную экскурсию. Дойдя до начала джунглей, где пальмы и различные деревья, окутанные толстенными лианами, становились гораздо больших размеров, я повернул обратно. Преодолев возможно половину пути, я заметил непонятный, но достаточно внушительный звук, чем-то похожий на звук какого-то медного духового инструмента, в очень низком регистре. Звук был надрывный, резко начинающийся, и плавно затухающий. Он явно раздавался со стороны зеленого острова. Временами он сменялся на более резкие и громкие надрывы. Я остановился. Звук был где-то недалеко. Несмотря на меры предосторожности, высказанные моим другом и его коллегами, я начал проникать вглубь острова. По мере продвижения, звук продолжался, становясь все более явным. Через несколько метров, за свисающими с пальм лианами, обломанными ветками и прочей растительностью, на небольшом открытом пространстве, я увидел впечатляющую картину. Посреди большого количества обломанных и обрубленных деревьев на боку лежал огромных размеров слон, вокруг которого неистовствовала толпа аборигенов, вооруженных копьями и топорами, замысловатых форм и размеров. Их было человек двадцать, не меньше. Я спрятался за широким стволом пальмы, чтобы быть незамеченным. Слон безрезультатно пытался подняться на ноги, параллельно издавая звуки страшного страдания, которые и привлекли мое внимание, вздымая вверх длинный хобот. Но каждая попытка могучего зверя встать на ноги, пресекалась шквалом ударов топорами по ногам и туловищу. Когда животное затихало, один из дикарей пытался воткнуть очередное копье в спину, корчащемуся в агонии зверю. Иногда это получалось. Я насчитал около дюжины копий, растыканных по всему телу слона. Аборигены не решались нанести решающий удар, понимая, что в таком состоянии, животное наиболее опасно. Судя по всему, была предпринята тактика выжидания, пока зверь не вымотается окончательно. Этого не пришлось ждать долго. Спустя некоторое время звуки перестали извергаться изо рта животного, а борьба за жизнь, постепенно сменилась ожиданием неизбежного. Один из дикарей, с наиболее яркой раскраской тела и лица, видимо главный, что-то громко прокричал и вся разъяренная толпа, во всеоружии бросилась на беднягу, параллельно выкрикивая непонятные звуки, очень похожие на птичьи. Через пять минут акт человеческой жестокости был кончен, все расступились. Животное лежало на боку, не подавая признаков жизни. Темно-серая и грязная от пыли и земли кожа слона была забрызгана бордовой кровью. Вожак в руках держал отрубленный хобот. Крикнув что-то похожее на свое предыдущую фразу, он поднял хобот над головой, видимо в знак победы. Остальные же, уже в знак поддержки и солидарности, так же закричали, поднимая над головой орудия убийства.
Я был просто шокирован увиденным. Мне стоило больших усилий, чтобы не потерять сознание. Во рту пересохло, а сердцебиение усилилось до критичных показателей. Развернувшись, я стал как можно быстрее, сквозь густой слой веток, непонятных кустарников и прочего, пробираться ближе к саванне. Почему-то мне показалось, что меня заметили и непременно пустились в погоню, от этого меня охватил еще больший ужас. Ноги задрожали, пот градом полился с лица. Я несколько раз упал, задевая ногами корни деревьев. Оглянуться и посмотреть, что происходит сзади, смелости у меня не хватало. Вскоре покинув зеленый остров, я сломя голову побежал в сторону лагеря.
Ближе к вечеру мы отправились в обратный путь. Друг с коллегами половину дороги обсуждали проделанную работу, вспоминая разные подробности, находки и непрофессионализм своих зарубежных коллег. Слегка посмеивались, не обращая на меня никакого внимания. Это было как никогда кстати. Мне не хотелось ни с кем разговаривать и никого слушать. У меня перед глазами, стояла картинка с изнемогающим от боли и страданий животного, а так же хладнокровно-безжалостные глаза аборигенов, с окровавленными орудиями. Одна половина моего сознания понимала, что это неотъемлемая часть жизни, тем более жизни в таких условиях, как здесь и с ней надо смириться, другая же, сделанная совсем из другого теста, нежели чем у этих человекоподобных существ, никак не хотела делать этого. В ушах же, я отчетливо слышал звук, то надрывный, то плавно затухающий, очень похожий на медный духовой инструмент и в очень низком регистре…
Через день, сославшись на недомогание, я улетел домой…
19.02.2015